«Они не осознавали масштаб своей вины»

С момента, когда трое подростков в 2021 году в Закарпатье изнасиловали 14-летнюю девочку, до момента, когда для них наступило реальное наказание, прошло почти три с половиной года. Обвиняемые братья-близнецы Владислав и Ростислав Г. и их друг Михаил Т. в пятницу, 7 февраля, получили по шесть лет тюрьмы.

Впервые Воловецкий райсуд вынес приговор несовершеннолетним в марте 2023 года – они получили по два года условного срока. ZAXID.NET подробно рассказывал о ходе дела. После того, как обидчики избежали наказания, к делу присоединилась юридическая компания Miller Law Firm.

ZAXID.NET поговорил с адвокаткой Miller Law Firm Натальей Барановой, которая защищает интересы пострадавшей, о ходе и затягивании дела, наказании для обидчиков и выводах, которые должно сделать общество.

***

Вы удовлетворены приговором? Как на него реагирует потерпевшая и ее родители?

Мы удовлетворены мерой наказания для обвиняемых. Также удовлетворены родители пострадавшей и сама девочка. Это была нашей первоочередной целью – достичь решения, которое, на наш взгляд, будет справедливым. Потерпевшая хотела реального наказания для обидчиков, а не так, как это было в прошлый раз.

Это максимальное наказание, которое возможно в этом деле?

По части 2 статьи 153 Уголовного кодекса санкция наказания составляет от пяти до семи лет. Судья выбрал шесть лет. Нужно учитывать, что обвиняемые имеют право на апелляционное обжалование, которое они могут подать в течение месяца. Сейчас считаем, что судья объективно оценил ситуацию и учел все обстоятельства дела.

Какова позиция обвиняемых? Признают ли они вину? Как они себя вели в суде и как отреагировали на приговор?

Я не могу рассказать о их поведении в суде, так как заседания были закрытыми. Могу лишь сказать, что суд оценил поведение обвиняемых и указал на то, что в полной мере не увидел искреннего раскаяния и признания вины.

На наш взгляд, обвиняемые пытались искусственно смягчить себе наказание. Однако суд дал этому надлежащую оценку.

Сторона потерпевшей сталкивалась с давлением?

Нет, с давлением не сталкивались. Но для пострадавшей сам факт судебных разбирательств был моральным давлением и стрессом. Хотя, по решению суда, ей позволили не приходить на заседания, так как это процесс ретравматизации. Пострадавшая все равно находилась в стрессовом состоянии. Каждый раз волновалась. Особенно в те моменты, когда заседания не проводились. Здесь я имею в виду то, что было, на наш взгляд, затягиванием процесса.

Девушка очень долго ждала решения и находилась в состоянии неопределенности. Надеемся, что впредь это поведение изменится.

Расскажите о затягивании рассмотрения дела. Насколько сложно было в таких условиях работать вам как адвокатке?

Еще в начале октября 2024 года, когда мы были готовы к дебатам и приближался финал (на тот момент мы исследовали все доказательства, допросили всех свидетелей), столкнулись с действиями, которые, на наш взгляд, были затягиванием. В частности, двое обвиняемых захотели мобилизоваться. Их попытка оказалась неудачной. Далее защитница обвиняемых подала ходатайство о закрытии производства, ссылаясь на то, что потерпевшая не появляется на судебные заседания. Суд дал этому оценку, поскольку именно он позволил ей не участвовать в заседаниях.

Уже в декабре заседания не проводились, так как заболел ребенок одной из защитниц. Откладывали заседания и на основании того, что защитницы были привлечены к другим судебным производствам или из-за их усталости. Не было заседаний, так как маму одного из обвиняемых госпитализировали, а она является законным представителем. Соответственно, без нее слушать дело мы не могли. Когда 10 января должно было состояться заседание, его перенесли, так как госпитализировали маму другого обвиняемого. В течение этого длительного времени, на наш взгляд, совершались действия, чтобы максимально отложить процесс.

Важно, что также был риск окончания полномочий суда. В контексте того, что председатель Воловецкого суда обратился к Высшей квалификационной комиссии судей с вопросом досрочного отстранения председствующего судьи. Это также ставило под риск дело, и оно могло вернуться на новое рассмотрение.

Будут ли обвиняемые подавать апелляцию?

Об этом еще рано говорить, так как только сегодня состоялось заседание, и примерно в 14:00 судья только дочитал решение. Единственное, что могу сказать, это то, что судья применил к обвиняемым меру пресечения в виде содержания под стражей. Мы думаем, что они будут подавать апелляцию, но до конца в этом не уверены.

Насколько это сложный или типичный случай в вашей практике, касающийся именно темы изнасилований?

Наша позиция заключается в том, что в этой категории дел не может быть условного наказания. Однако есть немало практики, когда обвиняемых в изнасиловании не привлекают к реальной ответственности. Это порождает безнаказанность. Этим примером мы хотим показать хороший прецедент, что такие действия, которые так унижают честь и достоинство пострадавших, не могут оставаться безнаказанными.

Дело растянулось во времени с 2021 года. Есть ли механизмы, чтобы ускорить рассмотрение таких дел?

Это зависит индивидуально от суда и от внешних обстоятельств, на которые мы не влияем. Но там, где присутствуют несовершеннолетние пострадавшие, дело для суда должно быть в приоритете. Однако есть моменты, когда обвиняемые злоупотребляют своими процессуальными правами и искусственно создают условия для затягивания процесса. На это очень сложно влиять.

В этом деле, если мы не учитываем ситуации с отводом судьи, с назначением экспертиз, суд на самом деле очень быстро все рассматривал. Но сегодняшний приговор в деле возможно и не означает конец. Понимаем, что может быть апелляция. Система работает так, что есть три этапа рассмотрения. Апелляционный суд может вернуть дело на новое рассмотрение. То есть это специфика работы судебной системы.

Это дело стало резонансным и получило реакцию общества. На ваш взгляд, был бы такой приговор и дело завершилось реальным наказанием, если бы не было такой реакции?

Суд принимает решения по собственному убеждению. Здесь, думаю, вопрос не в огласке, а в том, насколько хорошо работают все стороны процесса. Фактически если заинтересованная пострадавшая сторона, прокуратура и все надлежащим образом отстаивают интересы, то здесь можно говорить о справедливом решении. На мое восприятие, вопрос не в публичности, а в том, что есть сторона пострадавшей, прокуратура, защита и то, насколько качественно каждая из этих сторон работает. Мы отработали на надлежащем уровне, поэтому есть такое решение.

На ваш взгляд, что этот приговор должен показать для пострадавших и их обидчиков?

Этот кейс должен показать пострадавшим от сексуального насилия, что не нужно бояться, что надо говорить о преступлениях. Важно осознать,